В плену снов - Страница 74

Женщина с красивыми волосами, которую она приметила вчера, широкими шагами входила в двери бассейна, держа в руках полотенце и какую-то книгу. Она расстелила полотенце на одном из лежаков под солнечной лампой и устроилась там. Сэм наклонилась подальше вперед, чтобы посмотреть, что находится непосредственно под ней, и балкон, как ей показалось, снова, как накануне, зашатался.

Он был плохо укреплен, да-да, плохо.

Нет, нет же, это все твое воображение. Ну, давай же, попробуй снова.

Она в испуге отступила назад. Трусиха! Трусиха! Трусиха!

Перила не укреплены. Трусиха!

Штампуют эти паршивые гостиницы как попало. Они что же, совсем не беспокоятся о безопасности? Перила-то еле держатся.

Трусиха!

Она снова подошла к ним, медленно, осторожно и внимательно посмотрела вниз. Бог мой. Ну и высота! Прямо голова кружится.

Она сделала шаг назад, голова ее кружилась все сильнее.

Трусиха!

«Я не боюсь. Черт подери, да не боюсь я! Я не психопатка, которая боится балконных перил». Она четким шагом прошла вперед, крепко ухватилась за поручень обеими руками и посмотрела вниз.

Раздался резкий, оглушительный треск, и весь балкон наклонился вперед, прижав ее к самым к перилам.

Нет! О господи, нет! Перила теперь полностью приняли на себя вес ее тела.

– Кен! Помоги! Помоги!

Послышался новый треск, и балкон наклонился еще больше. Сэм повернула голову. Балконная дверь оказалась теперь выше ее головы на несколько футов.

– Кен! – жалобно, почти со слезами позвала она.

О господи, помоги же мне.

Кен! Кен!

Она вновь услышала этот жуткий треск и еще дальше накренилась вперед, почти теряя равновесие. Только не смотри вниз. Не смотри вниз. И не шевелись. Тихонечко. Тихонечко. Она осторожно повернулась и попыталась вскарабкаться обратно по отвесному скользкому полу, однако угол был слишком крутым, и каждый раз, когда она шевелилась, то ощущала, что балкон кренится все дальше.

Да помогите же мне кто-нибудь!

Та женщина внизу растянулась на лежаке, прямо под Сэм.

Я же упаду прямо на тебя. Убирайся, пока жива!

Официант тащил еще один ящик с пивом в сторону бара. Да посмотри же наверх. Ну, пожалуйста, посмотри наверх!

– Помогите!

Тихий скрежещущийся звук.

– Кен! Помоги же мне.

Теперь она уже раскачивалась. Перила издавали ломкий треск, вот-вот рухнут. Она ощущала, что балкон у нее за спиной начинает медленно оседать. Она попыталась оттолкнуться от перил, отчего балкон накренился еще больше.

Сэм в отчаянии посмотрела назад и вверх, на дверь.

– Кен! – крикнула она. – Кен!

И тут она увидела, как он приближается, сердце ее так и запрыгало в надежде. Вот, теперь хорошо, все будет хорошо, он-то уж сообразит, что делать. Балкон продолжал крениться, и она пронзительно закричала:

– Я не могу удержаться!

Кен прошел через дверь, совершенно голый, только на лице у него был какой-то капюшон, черный такой капюшон с прорезями-щелями.

– Кен?! Ты что, с ума сошел? Не надо так шутить, Кен! Нет… нет… нет…

Раздался оглушительный треск, будто что-то ломали со страшной силой, а Кен стоял наверху, внимательно наблюдая за ней.

И улыбался. Его губы улыбались сквозь прорезь.

Балкон накренился в последний раз, послышался ужасный щелчок, а потом она, со свистом рассекая воздух, полетела вниз, как свинцовый груз. Она ощущала, что желудок подкатывает к самому горлу. Она все еще цеплялась за перила. А стеклянный купол становился все больше и больше, и воздух пронзительно свистел ей навстречу в лицо. «Женщина, – подумала она. – Та женщина. Я же вот-вот убью ее».

– Нет. НЕТ!

Она слышала какой-то жужжащий звук, резкий, настойчивый.

Темно. Кругом темно. Только это жужжание.

Она совсем замерзла и промокла насквозь… Она что же, попала в бассейн?

Снова это жужжание. И еще странный клацающий звук над ней. Трубы отопления?

Темнота. Вакуум.

И назойливое жужжание. Может, телефон?

Она вытянула руку. Никакого телефона.

А жужжание не прекращалось.

Она пощупала с другой стороны и наткнулась на что-то твердое, почувствовав в своей руке незнакомую телефонную трубку.

– Вы делали вызов на раннее утро, мадам.

– Минеральная вода? Спасибо… благодарю вас… я…

Но телефонистка уже повесила трубку.

О господи.

Ужас начал стихать, но она еще находилась в состоянии полного замешательства, голова кружилась. Сэм поискала рукой выключатель, нащупала его, нажала, и рядом с ее постелью зажегся свет, ослепив на какое-то мгновение. Она повернулась и посмотрела на правую половину постели, а потом вздохнула с облегчением: там все было не потревожено, наволочки на подушках свежие, без всяких вмятин. Она закрыла глаза, жадно глотнула воздуха, вздрогнула, ощущая холод, как от погружения в прохладный бассейн: это холодный пот прошиб ее.

Слава богу. Сэм поняла, что произнесла эти слова вслух. Она выскользнула из постели, подошла к окну и отдернула занавески. За окном все еще темно, темно и дождливо. Она прошла через комнату в ванную, повернула кран и внимательно посмотрела в зеркало на свое испуганное лицо.

Она понимала, что и это был еще один сон. То же самое ощущение, та же ясность.

В точности такой же, как и те другие сны, которые сбывались.

27

Она внимательно всматривалась в темноту за окном «бентли», но кроме собственного неясного отражения в стекле ничего не могла разглядеть. Пустота. Ничего.

Адская пустота, в которой можно вопить хоть всю жизнь, и ни единая душа не услышит тебя. Пустота, где всегда холодно и где ты никогда не повзрослеешь и никогда не умрешь, и тебе не сбежать оттуда вовек.