В плену снов - Страница 36

Сэм прошла по коридору и остановилась в дверях гостиной. Взгляд наткнулся на часы в стиле 20-х годов на каминной доске. Уже почти четверть пятого.

16.15 – эти цифры напоминали ей о чем-то.

– Уби-уби, джуби-джуби! Ну и кто же тут гадкий мальчик?

– О нет, не я! – пронзительно запротестовал Панч, его остроконечная шапочка и крючковатый нос появились над краем крошечной сцены.

– Уби-уби, джуби-джуби! Гадкий, гадкий, гадкий!

Эти слова вызвали в ней волну тревоги.

– О нет, нет, не я!

– Нет, это ты! – пронзительно завизжала миссис Панч, разодетая в пышное платье, пританцовывая и подпрыгивая.

– О нет, не я!

– Нет, это ты!

– Ну скажите, ребята, я ведь не гадкий, ведь нет же?

– Нет, гадкий!

Сэм смотрела на море детских лиц: некоторые ухмылялись, у кого-то изо рта торчали палочки с леденцами. Девочки в праздничных платьицах, мальчики в нарядных, но перепачканных рубашках и коротких брючках, тоже успевших помяться в бурных играх. Какими людьми они станут, когда вырастут? Уже сейчас можно отличить кротких и напористых, хулиганов и мыслителей. Господи, ведь им всем предстоит пройти долгий путь, прежде чем… прежде чем что? Прежде чем они смогут понимать? Посмотрите на меня… я вот взрослая… мне тридцать два… а я совсем не понимаю… Быть может, жизнь вообще нельзя понять? Может, в ней есть что-то другое. Мы все так заняты, заглядываем не в те шкафы и упускаем суть дела. Эти детишки тоже в один прекрасный день превратятся в старых неудачников и по-прежнему будут открывать и закрывать не те шкафы? Рыться в сумочке в поисках… сигарет? А может… ключа к жизни? Как мать Ричарда на кухне? Нет, не надо больше. Мы вступаем в эпоху Водолея. И все имеет СМЫСЛ. Новое ПОНИМАНИЕ!

– Эй, ребятишки, помогите-ка мне. Если вы считаете, что я не гадкий, то кричите вместе со мной, хорошо? О НЕТ, НЕ Я!

– О нет, не ты! – раздался нестройный хор голосов, неуверенных, слегка смущенных.

– Не слушайте вы его! – завизжала миссис Панч. – Скажите: «ДА, ЭТО ТЫ!»

Сэм пристально посмотрела на счастливое лицо Ники. Он отличный паренек, подумала она, такой внимательный, даже сейчас видно, что из него вырастет заботливый человек.

– О ДА, ЭТО ТЫ!

Она машинально отметила про себя, что в конце комнаты открылась дверь.

– А вы можете погромче?

– О ДА, ЭТО ТЫ!

Что-то явно было не так. Почему ей так страшно?

– Ну давайте же громче!

– О ДА, ЭТО ТЫ!

Сначала она через всю комнату увидела жуткую улыбку на его лице, улыбку демона, а не маленького ребенка. Спустя мгновение демоническое лицо исчезло, и в дверях стоял просто смеющийся мальчик, жадный маленький мальчик, добившийся своего на мгновение, очень счастливый, пока ему снова все не надоест. Он смеялся, смеялся, а у нее тем временем кровь стыла в жилах.

– Эдгар, – окликнула она строгим и торжественным тоном. – Эдгар! – повторила она, стараясь перекричать хор голосов, поддерживающих миссис Панч. – Эдгар! – закричала она снова, теперь уже продираясь сквозь шум, поднятый сторонниками мистера Панча. – Положи это! Бога ради, положи!

Нет, оно не может быть заряженным. Это невозможно. Ричард осторожен. Он не настолько глуп.

– Эдгар!

Мальчик стоял у двери, пошатываясь под тяжестью дробовика, словно пьяный маленький стрелок.

Этот палец. Сгибающийся и разгибающийся в ночной темноте.

4.15.

Часы. В спальне. Когда она проснулась.

4.15.

И часы на каминной доске.

4.15.

Палец на спусковом крючке. Уби-уби, джуби-джуби.

– Эдгар!

Она сделала шаг вперед. Ружье резко качнулось над головами детей, нацелилось на нее, затем на потолок, а потом снова на детей.

– Я хочу застрелить голубей сейчас. – Она слышала его слова отчетливо, через всю комнату, сквозь весь этот гам, настолько отчетливо, будто он стоял рядом.

Дуло направилось вверх, в ее сторону.

– Эдгар, осторожнее! Опусти его!

Целится прямо в нее.

– О нет, не я!

– О да, это ты!

– Эдгар, опусти его!

Она заставила себя посмотреть прямо в эти оба ствола, наставленные на нее.

– О нет, не я!

– Заткнись. Ради бога, заткнись, болван! Ты что, не понимаешь? Ты даже не додумался проделать смотровые дырочки в своем проклятом ящике?

– Шлеп-шлеп, у-у-у!

– Если ударишь меня, то я дам тебе сдачи!

– ОПУСТИ, ЭДГАР, ОПУСТИ, ОПУСТИ ЖЕ ЕГО!

– О нет, ты не ударишь.

– О да, еще как ударю!

Сквозь непрерывный ор она различила чье-то хихиканье. Палец Эдгара лег на спусковой крючок.

– ЭДГАР!

Сэм в отчаянии посмотрела на Ники: надо пройти к нему, загородить мальчика, остановить Эдгара.

Снова сильный шлепок.

– О-у-у-у!

– Куда он делся? Да куда же он делся?

– ОН ПОЗАДИ ТЕБЯ!

Миссис Панч повернулась назад:

– О нет, его там нет!

– О ДА, ОН ТАМ!

Она снова крутанулась:

– О нет, его там нет!

– О ДА, ОН ТАМ!

Сэм увидела струю пламени, вырвавшуюся из дула, и нырнула вниз. Заметила, как Эдгара отбросило назад. Его лицо приобрело озадаченное выражение. Потом ружье медленно поплыло наверх и плавно, покачиваясь, словно огромное перо, бесшумно опустилось на землю.

Она стремительно, точно волчок, повернулась и увидела в воздухе над полосатым балаганчиком нечто похожее на снег. Что-то пролетело по полу, с громким стуком отскочив от бордюрной планки, и шлепнулось у ее ног. Голова Панча. Она лежала, глупо ухмыляясь в лицо Сэм, один глаз и часть щеки у куклы отсутствовали.

И тут до нее долетел звук выстрела, он прокатился по ней волной шока, отбросил в сторону, оглушив так, будто прямо над ее ухом громко хлопнули в ладоши, и какое-то мгновение она ничего не слышала, кроме слабого звона.